У Алексея Кортнева своя теория и практика запретов

У Алексея Кортнева своя теория и практика запретов
У супружеской пары – музыканта Алексея Кортнева и его жены, экс-чемпионки мира по художественной гимнастике Амины Зариповой – уже трое детей: Арсению – 8 лет, Афанасию – 5, младшей Аксинии – год. Жизнь многодетной семьи интересна сама по себе. Ну а если еще оба родителя – звезды… Впрочем, эту сторону жизни своей семьи Амина и Алексей в интервью всячески обходили… Как сказал папа-музыкант: «Я не думаю, что мальчишки осознают степень моей известности. Во всяком случае, я являюсь для них авторитетным человеком, и к моему мнению они прислушиваются всегда».
  


Просто «тройка» – не проблема. Только с двумя минусами…


 

– Амина, кто из вас с Алексеем в глазах ваших детей «добрый», а кто – «злой полицейский»? 

– В нашей семье такого разделения нет. К примеру, когда Арсений однажды принес тройку по русскому языку, папа очень строго сказал ему, чтобы он 5 раз переписал весь текст, пока не запомнит каждую ошибку. В других ситуациях я могу твердо сказать свое родительское «нет» и, допустим, отобрать у них iPadы. 

– Эту «игрушку» вы выдаете сыновьям дозированно? 

– Абсолютно. iPadы мы убираем в воскресенье вечером, когда они уходят спать. И выдаем в пятницу под вечер, когда начинаются выходные. В остальное время наши дети развлекают себя другими занятиями: читают книжки, играют и т. д. 

– Хотите сказать, что телевизор из инструментов вашего воспитания исключен? 

– Нет, просто детям мы включаем его на 20–30 минут в день. Перед сном минут десять они смотрят мультики по детскому каналу, а потом мы переключаемся на «Спокойной ночи, малыши!» 

– Больше смотреть вы запрещаете? 

– Поначалу не запрещали. Но потом поняли, что дети начинают воспроизводить в играх все то, что видят по телевизору. А это не всегда хороший пример. Поэтому мы категорически и сразу этот источник информации отмели. Поначалу реформу мальчики воспринимали тяжело. Но потом привыкли. 

– Арсений принес из школы тройку за диктант. Для вас это нечто чрезвычайное? 

– Нет, он однозначно не круглый отличник. Как и многим другим детям, одни предметы даются ему очень хорошо, другие не очень. Но, когда видишь тройку с многими минусами и обнаруживаешь, что в диктанте совершены действительно идиотические ошибки, становится совершенно очевидно: ребенок либо не хотел думать, либо слишком куда-то спешил. Мы внушаем своим сыновьям, что для одного школа, а для другого детский сад – это их работа. И они должны выполнять ее на приличные оценки. Если получили плохую, ее нужно исправить. 

РОДИТЕЛЬСКОЕ КРЕДО
Помню, как Сеня просыпался совершенно разбитый и говорил: «На улице же темно. Куда же я иду?»

 

– За тройки Арсению влетает? 

– Нет, только с двумя минусами. Это конкретная ситуация. Он в 20 словах сделал 25 ошибок! Не думаю, что какой-нибудь маме такое понравилось бы. Сын может принести тройку за то, что он, предположим, грязно написал. В этом случае мы просто можем попросить в следующий раз писать чище.


 

Тяжкое зимнее утро первоклассника


 

– Арсений с удовольствием ходит в школу? Или вам нужно его уговаривать, внушая, что труд – это не всегда приятно? 

– В большей степени он ходит с удовольствием. А вот вначале, когда он только пошел учиться, было трудно. В нашей стране детям 1–2-х классов очень тяжело просыпаться зимой. В ноябре-декабре у нас начинает светать только в половине девятого. Когда ребенка пора будить, еще темень на дворе. Они сонными идут в школу. А там еще вдобавок нужно думать.

– То есть вам бы хотелось, чтобы учеба начиналась попозже?

– Именно в 1-м классе. Помню, как Сеня просыпался совершенно разбитый и говорил: «На улице же темно. Куда же я иду?»

– А в принципе Арсению хотелось в школу?

– Да, он пошел с удовольствием. Боялся, волновался, конечно. Был очень замкнут. Но нам сильно повезло: вместе с нашим сыном в 1-й класс пошел мальчик, с которым он дружил. Вообще-то Сеня – довольно общительный ребенок. Но ему тяжело дается появление в новом коллективе. Он замыкается, стесняется. Должно пройти время, прежде чем он адаптируется. Помню, на первой «линейке» он стоял совершенно испуганный. Плакал, не хотел идти в класс. Но, когда увидел своего друга Егора, все встало на свои места. Они взялись за руки и пошли.

– Ваши сыновья в курсе того, что у них звездные родители? Многие известные люди пытаются скрывать это от своих детей.

– Нет, мы ничего не скрываем. Но для них мы просто родители, какие есть и у других детей. Впрочем, я не задавала им такого вопроса. Не знаю, понимают они это или нет.

– А бывает, что на ребят обрушивается излишнее внимание любопытствующих зевак, к которому им трудно адаптироваться?

– Конечно, все зависит от того, кто и как к нашим персонам относится. Но в целом мы не настолько звездные родители, не Филипп Киркоров, не Алла Пугачева с Максимом Галкиным. Папа периодически ездит на метро, мы летаем не бизнес-, а эконом-классом, у нас нет охранников. Наши сыновья живут не в закрытом мире, мы, родители, не делаем никаких сверхъестественных вещей. Поэтому на нашу известность они нормально реагируют. Правда, когда мы всей семьей фотографируемся для журналов, дети прячут лица, это им не очень нравится.


 

Мы пошли другим путем – неприкосновенности детства


 

– По какому принципу вы искали школу для своих детей? Или отдали в ту, которая была под рукою?

– Конечно, мы выбирали. Нам хотелось, чтобы она была в нашем старом спальном районе. Однако отвечающую нашим требованиям здесь не нашли. В конце концов знакомые посоветовали нам хорошую московскую школу с традициями. Она расположена не так далеко от нашего дома. Но все равно, чтобы успеть на занятия, нужно вставать уже в 7 утра. Другой фактор, который был для нас важен, – хорошая учительница начальных классов.

– Школу вам порекомендовали знакомые. Но чужое мнение – это чужое видение мира. Вы не разочаровались, столкнувшись с учебным заведением в реальности?

– Абсолютно нет. Все ожидания от этой школы пока оправдываются. Ребенок ходит туда с удовольствием. Периодически нам становится жалко сына так рано будить, и мы начинаем рассуждать: может быть, куда-нибудь поближе его перевести. На это Арсений всегда отвечает, чтобы мы даже и не думали так поступить и что он будет ходить только в свою школу. Мне кажется, это самый основной аргумент. Сын нашел там друзей, ему нравятся учительница, атмосфера в классе.

РОДИТЕЛЬСКОЕ КРЕДО
Периодически нам становится жалко сына так рано будить, и мы начинаем рассуждать: может быть, куда-нибудь поближе его перевести. На это Арсений всегда отвечает, чтобы мы даже и не думали так поступить и что он будет ходить только в свою школу.

 

– Родители говорят, что, когда их дети идут в школу, им приходится оканчивать ее второй раз. Вы делаете вместе с Арсением уроки?

– Да. И могу сказать, что начальная школа – это очень увлекательно. Вспоминаешь всю школьную программу…

– И все же в наше время она не была столь насыщенной, перегруженной.

– Арсений пойдет 1 сентября в 3-й класс… И я честно вам скажу: его портфель настолько тяжелый, что для ребенка 8 лет это чересчур. Периодически задают странные задания: к примеру, по 3–4 стихотворения выучить зараз. В наше время дети только к концу 1-го класса начинали читать и писать. А сейчас, приходя в школу, они все это уже умеют делать.

– За какое время вы стали планомерно готовить своего сына к школе?

– Наверное, за год.

– Вы сами его обучали?

– Нет, подготовка шла только в детском саду. Мы отказались от дополнительных занятий, чтобы не отбирать все-таки у ребенка детство. С Афанасием поступаем так же. Дети и без того вырастают довольно быстро. Когда я спросила в детском саду, что нужно пройти за лето, чтобы подготовить Сеню к 1-му классу, там честно мне ответили, что не надо ничем его грузить, пусть ребенок отдыхает. Афанасий вообще идет в школу только на будущий год, поэтому мы пока его не трогаем. Он вместе с группой проходит в детском саду свою программу. Ребята уже выучили буквы, цифры, рисуют крестики, нолики. И этого, мне кажется, достаточно. Лучше заняться развитием малыша в других областях. Пусть он рисует, ходит в спортивные секции, учится музыке.

– Многие родители, тем не менее, стараются перегрузить детей, придумывая им миллион занятий, искренне полагая, что ребенок ни минуты не должен сидеть без дела.

– Каждый родитель выбирает свою систему воспитания и образования. У меня есть знакомые, которые отправляют детей, например, в английские детсады, чтобы ребенок учил язык с раннего возраста. Мы же выбрали другой путь. Помимо детского сада Афоня ходит в спортивные кружки: на карате, на плавание.

– А старший?

– Занимается баскетболом в школе, горными лыжами и гольфом.

– Можно ли сказать, что своих мальчишек вы отдали в спорт?

– Старший сын имеет склонности к спортивным занятиям. А младший у нас, как мы уже поняли, – однозначно не спортсмен: ему тяжело даются движения, он ленится. Но мы с Лешей считаем, что у ребенка все равно нужно развивать моторику. Поэтому сейчас Афоню заставляем. Однако понимаем, что сможем это делать лишь до поры до времени. Он будет ходить в гуманитарные «кружки»: рисовать, конструировать и т. д. Спорт – это не его. Сейчас мы стараемся сделать так, чтобы он не выбивался из семьи. Когда мы все вместе едем на трассу, он не должен оставаться один в гостиничном номере. Нежелание кататься на лыжах мы сейчас в нем и переламываем.


 

«Детский мир» как средство против ревности


 

– Ваши мальчики дружат между собою?

– Очень.

– А старший младшего пытается обучить тому, что узнал в классе? Дети ведь иногда играют в школу…

– Пока нет. Но, когда Афоне в детском саду дают задание на дом, Арсений подходит и в чем-то ему помогает. Он внимательный ребенок, это черта его характера. Между прочим, Сеня так же относится и к своей сестренке. Его даже можно оставить с ней на 15 минут. Он в состоянии покормить ее из бутылочки, поменять подгузник. Арсений очень любит Аксинию. Причем, все получилось само собой, чему мы с Лешей до сих пор удивляемся. После того как мы дочь привезли из роддома, старший сын часто и подолгу сидел рядом со мной. Смотрел, как я ухаживаю за ней. А через неделю мне сказал: «Мамочка, сейчас я сижу и смотрю, что ты делаешь. А когда я рожу своего ребенка, смогу уже все делать сам». Мне кажется, он будет хорошим папой. В этом плане Сеня у нас уникальный.

– Старший сын часто поражает вас своими взрослыми, мужскими поступками?

– Он удивляет меня своей ответственностью. Даже если Сеня не успел сделать уроки, он просит разбудить его утром на 15 минут раньше, чтобы перед школой все доделать…

– Довольно редкое явление! Обычно детей нужно заставлять.

– Арсения тоже приходится, когда он не хочет делать уроки. Но мне нравится, что он серьезно ко всему относится. В отличие от младшего. Афоне вообще все равно, все трын-трава. Не сделал – и не сделал! Он постоянно разыгрывает роли, все время в кого-то превращается: то в дракона, то в зайчика и т. д. У него постоянные шутки. Младший у нас – творческий мальчик.

– Есть в кого, ведь папа у него – артист…

– Не знаю. Будем смотреть, что дальше.

– А как он к сестре относится?

– Ему вообще все равно, есть она или ее нет. Нет, он ее сестренкой называет, Асечкой. Но уж точно не будет с ней рядом сидеть и валандаться. В лучшем случае уси-пуси сделает и уйдет. На этом его общение с Аксинией заканчивается. Хотя нет. Афоня может сказать: «Не ползи сюда!», «Не бери мои игрушки!» Вот такая у него реакция на сестру. Впрочем, ничего плохого я в этом не вижу, он просто другой.

– Может быть, дело в том, что теперь младший в семье не он, а Аксиния? Дети еще те ревнивцы…

– Слава богу, эта беда обошла нас стороной. Мои дети никогда в жизни никак не демонстрировали свою ревность. Впрочем, на самом деле она была. Когда мы принесли Афоню из роддома, Сеньке было тяжело, наверное, дня два. Он все время говорил: «Мама положи его! Зачем ты его принесла?» Даже пытался оставить брата в коляске на улице. Мы с Лешей поначалу дергались, думали повести сына к психологам, чтобы разобраться, с какой стороны к нему подойти. А потом придумали такой выход из положения. Повели Сеньку в «Детский мир» и сказали ему: «У тебя родился братик, и это праздник. Выбирай себе любой подарок!» Арсений набрал себе кучу игрушек и понял, что праздник – это не совсем плохо. Когда родилась Ася, мы сделали то же самое. Пошли с пацанами в «Детский мир», и те набрали кучу игрушек в честь того, что у них появилась сестренка.


 

Накажи себя сам


 

– Это «метод пряника». Но, как известно, он не работает без «метода кнута». Расскажите про самое жестокое наказание мальчишек, которое вы можете себе позволить?

– Нет, у нас не жестокое! Мы перестаем общаться с детьми, для них это хуже некуда. iPadы забрать, мультики не дать посмотреть – это не наказание. Наказание – это когда папа с ними не разговаривает. Или спокойно говорит кому-то из сыновей: «Ты сам неправильный поступок совершил, поэтому сам себя и накажи!»

– И что они конкретно делают? На что у них фантазии хватает?

– Мальчишки могут обидеться и сидеть у себя в комнате. А потом выйдут и скажут: «Прости меня, папа (или мама), пожалуйста!» По заднице один раз Леша Афоньке надавал. Младший очень у нас шебутной. Как-то, придя в ресторан, они пошли в туалет, чтобы помыть руки. А Афоня прямо там стал валяться по полу и по своему обыкновению кого-то изображать. Леша тогда не выдержал и ударил его по заднице.

– То есть вы физические наказания применяете…

– Я не считаю, что легкий шлепок по попе – это плохо. Но подобное наказание мы крайне редко применяем.

– Судьба артиста – это постоянные гастроли. Между тем мальчишкам требуется постоянное мужское воспитание. Когда Алексей все же появляется, ему приходится массированными атаками воспитывать сыновей?

– Нет, он же не полярник, не космонавт, не пропадает из дому на месяцы. Ну, нет папы 3–4 дня. Потом же он возвращается и продолжает общаться с сыновьями. Да и основной метод воспитания ребенка – это не назидательные разговоры, а живой пример его родителей. Он ведь видит, как папа с мамой разговаривают между собой и с людьми, которые их окружают, как ведут себя. Воспитание начинается с семьи. А то, что папы по нескольку дней нет дома, это не проблема, ведь и я точно так же уезжаю.


 

Если ошибаются мама с папой


 

– В школу вас когда-нибудь вызывали?

– Было.

– Арсений хулиганил?

– Да, как и все дети! Недавно дверь разбил в школе.

– Стеклянную?

– Нет, деревянную. Он бежал, задел дверь и что-то от нее отошло.

– Что это за дверь такая, что ее ребенок смог сломать?

– Откуда я знаю?! Мне позвонили из школы, хотели, чтобы я починила. Я спросила: «Ребенок не убился?» – «Нет». Тогда я сказала, что дверь мог испортить и другой ребенок. Просто это случилось с моим. Ничего страшного! Все дети бегают. Я считаю, что мальчик в принципе должен носиться. Сидеть, как «ботаник», тоже не вариант.

– Повзрослев, все мы видим недостатки своего воспитания, заблуждения взрослых, которых клянемся в своей родительской практике избежать. На ошибках своих родителей вы смогли чему-то научиться?

– Я пришла к выводу, что нельзя повышать на ребенка голос. И друг на друга тоже. Отношения в семье должны быть теплыми, позитивными.

– Вы имеете в виду, что нельзя выяснять отношения на глазах у детей?

– Никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах! Мы с Лешей вообще стараемся не повышать голос друг на друга, чтобы ни случилось. Из мальчиков, которые видят, как папа поднимает руку на маму, вырастают люди, которые потом бьют своих жен и детей. Слава богу, у нас с мужем – полное понимание и гармония. А если и происходят ссоры, мы тут же просим друг у друга прощение.

РОДИТЕЛЬСКОЕ КРЕДО
Воспитание начинается с семьи. А то, что папы по нескольку дней нет дома, это не проблема, ведь и я точно так же уезжаю.

– А случается ли вам извиняться перед своими детьми?

– Конечно. Взрослые ведь тоже совершают ошибки. Если я вижу, что поступила плохо, могу подойти и сказать: «Ты прав, прости меня!» 

РОДИТЕЛЬСКОЕ КРЕДО
Слава богу, у нас с мужем – полное понимание и гармония. А если и происходят ссоры, мы тут же просим друг у друга прощение.

 

 

 


 

– Алексей, говорят, что сейчас появилось поколение необыкновенных детей. Согласны?

– Я – нет. В нашей семье растут совершенно нормальные дети. Такими же были в их возрасте и мы. Хорошие, симпатичные ребята. Никаких отклонений от нормы я не нахожу.

– Кто из ваших детей больше всех похож на вас в детстве?

– Сейчас самая точная моя копия – дочка Аксиния! (Смеется.) Вылитый я! Мальчишки больше напоминают свою маму. Во всяком случае, внешне это точно.

– Воспитывать сыновей – особенная ответственность.

– Мне кажется, в нашей семье это получается вполне естественным образом. Мы, родители, стараемся подавать хороший пример, вести себя пристойно. Не обманывать людей, не ругаться с ними. В результате процесс воспитания проходит у нас достаточно мирно.

– Но считается, что с мальчишками нужна строгость…

– Наверняка это так. Строгости у нас, поверьте, тоже хватает. Существуют определенные запреты, табу, которые не нарушаются. Наши дети не живут, как бог на душу положит. Они существуют по определенным правилам, установленным родителями.

– Что именно вы не разрешаете?

– Запретов достаточно много, причем они распространяются и на мелочи. Допустим, у нас нельзя смотреть телевизор в будние дни. Дети обязаны прочитать определенный объем книг, делать заранее уроки и т. д. Запреты касаются и бытовых проблем. А время более серьезных вещей, по-моему, еще не пришло.

– Вам удается проводить с сыновьями много времени?

– Не могу так сказать. Но все выходные и отпуска конечно же мы вместе. И подолгу общаемся.


 

Мужские разговоры при открытых дверях


 

– Вы уже ведете с ними секретные, чисто мужские беседы, без участия мамы?

– Со старшим, Арсением, мы иногда говорим о справедливости, о жестокости, о добре и зле. Между нами бывают очень серьезные разговоры. Другое дело, мы не поднимаем проблемы, которые не могли бы обсуждать в присутствии мамы. Еще не пришло время, чтобы вести сугубо мужские разговоры за закрытыми дверями. Что будет дальше? Поживем – увидим!

– Сейчас дети очень рано оказываются посвященными в сугубо взрослые тайны. Говорят, даже родителей могут просветить. Вы готовы к такому открытию морально?

– Абсолютно да. Когда придет пора, мы и на эти темы побеседуем. Я понимаю, как это делать. Все-таки у меня есть старшие сыновья. Накоплен большой родительский опыт.

– Ваши дети между собою дружат?

– Мальчишки у нас иногда дерутся. До синяков и кровопролития не доходит, но пихаются они довольно серьезно. Впрочем, это вполне естественно: в их возрасте избежать мелких стычек практически невозможно. Тем не менее они друг друга очень любят, и тому есть масса подтверждений. Например, совсем недавно был случай, когда Афанасий потерялся. Мы отдыхали на курорте, и младший с пляжа куда-то пропал. Мы с Арсением его искали минут сорок. Я видел, как Сеня, забыв обо всем, со слезами на глазах, себя не жалея, носился в поисках брата. Было видно, что он страшно переживает. И даже не потому, что тот не найдется. А потому, что Афоне сейчас страшно и он плачет. Конечно, это было очень трогательно. Надо сказать, когда младший все же нашелся, ему не было страшно, он не плакал. Сын ел мороженое, которым его угостили русские туристы.

– А вы, родители, как эти 40 минут пережили?

– Нормально. Было понятно, что с территории отеля он никуда не денется. Просто технически было сложно его найти: территория довольно большая. Но, несмотря на это, мы справились довольно оперативно.

– Некоторые родители считают, что с детства нужно воспитывать покладистость и терпимость. Другие же в корне с ними не согласны. Вы учите своих мальчишек давать сдачи, проявлять агрессивность?

– Мы учим и тому, и другому. Мне кажется, тут нельзя впадать в крайности. Конечно, нужно уметь давать сдачи, но в то же время нельзя проявлять чрезмерную жестокость. В том, чтобы найти эту грань, наверное, и заключается искусство воспитания. Я абсолютно уверен, что нужно воспитывать детей не на словах, а на собственном примере. Мальчики должны видеть, как себя ведут родители в тех или иных обстоятельствах. Только это их может чему-то научить. Если папа и мама говорят одно, а поступают по-другому, никакого воспитания не происходит.


 

Ошибка родителей, не повторенная многократно


 

– Похвалите своих сыновей. Поведайте нам, что, с вашей родительской точки зрения, в них есть особенного?

– На мой взгляд, если что-то и отличает обоих моих сыновей от остальных детей, так это то, что они обладают чувством юмора. Причем тонким и интересным. А в остальном они нормальные дети: добрые, спортивные, худощавые, симпатичные. Хорошо учатся… Вернее так: в школу ходит пока только Арсений. В целом он успевает хорошо, но по русскому языку у него – проблемы. Однако ничего страшного в этом нет, все в пределах нормы.

– Алексей, вы не просто папа, а папа, которого показывают по телевизору, узнают на улице другие люди. Ваши сыновья гордятся вами?

– Я не думаю, что они осознают степень моей известности. Во всяком случае, я являюсь для них авторитетным человеком, и к моему мнению они прислушиваются всегда.

– А чье слово для них авторитетнее: мамино или все-таки ваше?

– Мы стараемся категорически избегать ситуаций, когда один родитель говорит одно, второй – другое, и между ними возникает конфликт в борьбе за авторитет, за влияние на детей. Нет, наше слово совместное, коллективное.

– Допустим, Амина придумала для детей некое наказание, с которым вы категорически не согласны. Как вы поступаете?

– Сначала я договорюсь с женой, чтобы она отменила его. И сделать это имеет право только она. Еще раз повторюсь: не должно быть, чтобы один родитель наказывал ребенка, а другой приходил и тут же его вызволял. На разнице мнений родителей дети потом будут активно играть. Нужно в первую очередь договориться между собой, я имею в виду папу и маму. И только потом применять или не применять наказание к детям.

– Какой урок вы вынесли из воспитательного опыта своих родителей?

– Что ребенка нужно воспитывать только своим примером. Мой отец никогда не читал мне нотаций, он просто жил, совершал поступки у меня на глазах. И я хотел быть на него похожим.

– Но некую ошибку, которую решили не повторять, усмотрели?

– Единственный недостаток моей семьи заключался в том, что я был единственным ребенком. Этот недочет я уже исправил. Детей у меня много.


       

 

Текст: Наталья Южина  


Возврат к списку


Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений