Сдать экзамен или ЗНАТЬ? (Интервью, ноябрь 2013 г.)

Интервью, ноябрь 2013 г.

Инна Иосифовна Молчанова преподает немецкий язык в гимназии № 1512. Учит ему и младшеклассников, и старшеклассников, являясь по-настоящему любимым педагогом как у первых, так и у вторых. В этой гимназии родители готовы отдать ребенка на немецкий только ради того, чтобы те попали к ней в ученики. Пообщавшись с полиглотом, «Первоклассные родители» продолжили обсуждение темы с ней – школьным учителем, знающим проблему, что называется, от истоков.

Анна Иосифовна, почти все папы и мамы жалуются, что освоить школьную программу по иностранному языку без помощи родителей или репетиторов невозможно. Они правы?

На самом деле преподавание выстроено таким образом, чтобы мы обошлись без помощи родителей, но они пытаются в этот процесс вмешиваться. И, кстати, это не всегда помогает, а зачастую даже мешает. Многие папы и мамы (особенно в английских группах) уже со второго класса подключают репетиторов. Но это скорее проблема родителей, которые считают, что надо обязательно больше заниматься языком. Когда-то на иностранный отводилось всего 2 часа в неделю, и это было хорошо, потому что 2 раза в неделю для языка маловато. Но сегодня 4 часа иностранного языка в неделю, и, если ребенок добросовестно выполняет все задания, необходимости в репетиторах нет. Да и толку в них зачастую мало. Если честно, я не очень понимаю, куда уходят деньги родителей, потому что в основном занятия выливаются в выполнение репетитором домашних заданий вместе с ребенком, а иногда и вместо него. Что ужасно! Ребенок вообще отучается делать что-либо сам. То есть он ждет, когда ему разжуют, вложат в рот, а потом еще и протолкнут поглубже. Такие родители перекладывают свою собственную ответственность за то, чтобы проверить домашнее задание, на специальных людей, которым за это готовы платить деньги.

Если же ребенок долго отсутствовал или по какой-то другой причине накопил много пробелов, тогда, возможно, нужна помощь репетитора. Хотя чаще всего сами учителя не отказываются помочь, если ученик после уроков подошел и попросил об этом. Но нанимать репетитора на постоянной основе – порочная практика: в таком случае дети вообще отучаются делать что-либо самостоятельно.

В старшей школе другое дело. Особенно когда заходит речь о подготовке к ЕГЭ. Тут без помощи взрослых специалистов иногда невозможно. И это касается не только немецкого языка. Судите сами: существуют 2 различные программы: одна стандартная (2 часа в неделю с 5-го класса), а другая – спецшколы (2–3 часа – в начальных классах, 6–7 – в старшей школе, с привлечением носителей). То, что мы практикуем у нас в гимназии, – промежуточный вариант, по которому сейчас многие школы Москвы работают, так называемое углубленное изучение иностранного языка. Это максимум 4 часа в неделю. А вот ЕГЭ – одинаковый для всех. Поэтому, чтобы получить хороший балл, детям не из спецшколы приходится заниматься дополнительно.

Родители говорят, что найти сегодня школу с преподаванием немецкого языка не так просто. С чем это связано?

Стало мало учителей немецкого, а иногда школа просто решает не иметь второго языка для выбора: большинство все же хотят учить английский. Знание английского языка – это сегодня «общее место»: все, кому 30 лет и моложе, знают его. Но если человек может похвастаться знанием английского и французского языков (или немецкого), то это, безусловно, добавляет ему баллов, потому что таких, к сожалению, становится все меньше и меньше.

Я где-то читала, что в немецком языке есть что-то особенное, что делает его изучение очень полезным для развития мышления в целом.

Вы абсолютно правы. Психолингвисты в результате обширного исследования выяснили, что грамматика и фонетика немецкого для маленьких детей полезнее, чем, скажем, английская грамматика и фонетика. Когда я прихожу на первое родительское собрание во вторые классы, всегда объясняю родителям: психологи и логопеды уже давно доказали, что особенности немецкого произношения (наши твердые приступы, напряженные губы, раскатистые звуки) очень полезны для развития детского речевого аппарата, фонематического слуха. Они приводят в норму весь артикуляционный аппарат даже тех, кто подвержен различным логопедическим проблемам. Напротив, английский язык, для которого типичны всякие межзубные, заднезубные звуки, зачастую сводит на нет все усилия, которые были приложены логопедами у детей в возрасте 5–6 лет.

Вторая особенность – немецкая грамматика. Она очень сложная, но упорядоченная, в ней нет исключений, как в английском или французском, она сродни математике, логике, поэтому, как считали многие философы прошлых веков, ее изучение способствует развитию мышления. Ну а второй бонус сложной, но упорядоченной немецкой грамматики: если ребенок уловил закономерности в этом языке, то с английским он потом разбирается на раз-два. Я это вижу на детях, которые изучают немецкий как первый и потом берут английский как второй. Они ловят все налету. После немецкой грамматики английская кажется элементарной.

Анна Иосифовна, многих наших читателей волнует вопрос, почему дети после стольких лет изучения иностранного языка в школе не могут говорить? Даже лучшие из лучших! Читать – пожалуйста! Некоторые отличницы способны читать даже Гете в подлиннике, а говорить при этом – никак…

Одна из главных причин, критически давшая о себе знать в последнее время, заключается в том, что появился этот домоклов меч – ЕГЭ и ГИА, которые на 90 процентов письменные (кроме одного отрывочка, который называется диалогическая речь). Чтобы сдать их, дети должны великолепно знать грамматику, не допускать ошибок в тестах, уметь читать, вычленять какие-то важные части текста, понимать содержание, озаглавливать и т. д.

Но поскольку школьники привыкли, что, когда они делают ошибки, их оценками наказывают, возникает тот самый пресловутый языковой блок, известный еще с советских времен. Есть, конечно, смельчаки, которые не боятся делать ошибок. Обычно это дети, которые часто бывают за рубежом и вынуждены как-то объясняться с иностранцами. А вот ребята, которые никогда за рубежом не были и никогда с носителями не разговаривали, все время испуганно мне смотрят в глаза и спрашивают: я правильно сказал или уже ошибся!

А как Вы относитесь к так называемым коммуни-кативным методикам?

30–40 назад профессор Китайгородская предложила свою знаменитую методику глубокого погружения. Люди заходили в комнату, их там закрывали, и она говорила: «Все, господа, ваши бывшие имена, фамилии, должности остались там, за дверью. А теперь вы Джон, Мэри… и говорим мы только по-английски». Люди вообще не знали языка, но они начинали разговаривать, как могли. Сначала мекали и бекали, потом постепенно прирастали какими-то новыми словами, которые профессор вводила здесь же в устную речь «затворников». Они в течение буквально нескольких месяцев начинали шустро говорить, но практически не могли читать и писать. Такие занятия нужны были людям, которые вот-вот выезжали за границу, и им срочно требовалось умение общаться на иностранном языке. Конечно, уже потом они могли засесть за чтение, за грамматику, которая у взрослого человека отлично ложится на умение говорить.

В наши дни существует масса методик: и классические, и коммуникативные, и глубокого погружения. Чтобы взрослому человеку освоить язык для поездок за рубеж, ему, конечно, нужна коммуникативная методика, да-ющая возможность быстро научиться разговаривать, общаться. С грамматикой он, если посчитает нужным, справится потом сам.

Но, повторюсь, мы (и дети, и учителя) поставлены в ситуацию сдачи ГИА и ЕГЭ, потому, безусловно, занимаемся натаскиванием на экзамены. Не может же учитель сказать детям: я вас буду учить говорить, а уж там тесты вы сдавайте как-нибудь сами. Вот и получается, что мы с ребятами занимаемся не самой интересной частью изучения иностранного языка. Говорить-то куда интереснее, чем учить спряжения глаголов…

Анна Иосифовна, а что Вы можете посоветовать родителям младшеклассников? Как они могут помочь своим детям осваивать иностранный язык?

Во-первых, нужно проявлять интерес к тому, что делают дети, и ни в коем случае (!) не делать уроки за них, даже если очень хочется сесть рядом и написать своей рукой это сложное домашнее задание. А вот сесть рядом, послушать, как ребенок читает, – это то, что надо. Даже если вы не знаете языка. Важно, чтобы ребенок почувствовал, что вам интересно, и заодно потренировал чтение вслух. Пусть вам что-то расскажет, это тоже полезно. А больше, собственно, ничего не нужно.

Начать учить вместе с ребенком язык – это идеальный, но очень редкий вариант. Хорошо бы для начала просто проверить, сделал ли он домашнее задание. И еще неплохо убедиться, что он это сделанное домашнее задание положил в портфель. Вы не представляете, как больно смотреть на малышей, которые забывают тетрадку и рыдают горючими слезами. Я не призываю за них собирать портфель, просто убедитесь, что тетрадка с заданием на месте.