Больничная обыденность

Оля была не совсем обычным ребенком. Нет, она меня слушалась, даже очень, проблем с ее поведением я не знала. Довольно тяжело пришлось мне в другом. Дочь росла очень болезненной и слабенькой.
Дело в том, что в 3 месяца от роду Оля заболела двухсторонним воспалением легких. Мы сразу попали с ней в больницу. Дочь очень тяжело переносила недуг, практически отказалась от груди. Таким образом, ее организм ослаб, и потом все детство она без конца болела разными простудными заболеваниями. К тому же из-за того, что Олю пришлось лечить большой дозой антибиотиков, у нее нарушилась микрофлора кишечника со всеми вытекающими последствиями.

Но, кроме меня, никто ее даже накормить не мог. Если Олю заставляли есть насильно, у нее начиналась рвота. Поэтому обед был настоящей каторгой. Чтобы она съела хотя бы несколько чайных ложечек, я заговаривала ее, отвлекала игрушками. Обеды могли продолжаться буквально часами. А для этого нужно было время. Ни одна няня не будет этим заниматься.

Разбитые коленки

Когда Оле было 6 лет, мы поехали отдохнуть в Ригу. В один прекрасный день гуляли в парке. Я пошла

по состоянию здоровья. Хотя она всегда плакала и говорила, что не хочет туда ехать. Но приходилось все-таки отправлять, чтобы она привыкала жить в коллективе. Несмотря на то, что пребывание в санаториях Оле не очень-то нравилось, общий язык с ребятами она находила. И даже подружилась там с одной девочкой. Они потом переписывались, перезванивались. Но, как это часто случается, со временем их общение свелось на нет. И вдруг через 20 лет они неожиданно встретились. Естественно, не сразу узнали друг друга. И теперь снова общаются – ирония судьбы!!!

Это тебе не игрушки!

Окружающие на Олю никогда не жаловались. Напротив, мне всегда говорили спасибо за то, что я воспитала такую дочь. И в школе, и в санаториях, и в больницах. Не знаю, мои ли это
старания или просто ее склад характера? Она никогда не делала пакостей ровесникам. Наоборот, когда еще маленькой выходила погулять во двор, на нее набрасывались другие дети и вырывали у нее игрушки. Оля не плакала, не сопротивлялась и безропотно все отдавала. Меня это, помню, даже насторожило: как бы она не выросла беззащитным человеком! Я по этому поводу начала с ней воспитательную работу! Сказала, мол, Ольга, так нельзя. Тебе не должно быть жалко поделиться. Но, чтобы у тебя грубо отнимали, допускать нельзя. Я учила ее не отдавать игрушки, а говорить так: «Попроси меня по-хорошему, тогда дам!» И она действительно стала так поступать.

Игра в молчанку

Как любой нормальный ребенок, Оля, бывало, делала то, что мне совсем не нравилось. Но я никогда ее не наказывала. И как можно реже говорила слово «нет». Потому что убеждена: если ребенок поступает некрасиво, виноват не он. Значит, неправильно повели себя его родители.

тогда, когда мне надо было куда-то надолго уходить!

Детская дружба. Двадцать
лет спустя

В принципе Оля была коммуникабельным ребенком. Но больше, чем со своими сверстниками, ей нравилось общаться со мной. Однажды она даже сказала: «С тобой как-то интереснее!» Серьезных подружек у нее не было. Правда, дочь поддерживала отношения с одной девочкой. Но периодически и с ней Оле становилось скучно.
Поскольку из-за болезни дочь редко ходила в школу, в основном обучалась дома, я переживала, что она мало общается с коллективом. Как бы это в будущем не сказалось на ее коммуникабельности в обществе! Наступая себе на горло, я каждый год отправляла Олю в санатории, куда ей давали путевки

сделать все лучше других, это ее подстегивало.

3 месяца, а уже талант!

То, что моя дочь – талантливый человек, я поняла сразу. Хотите – верьте, хотите – нет, в 3 месяца. Как раз до того, как Оля заболела воспалением легких. Ее папа целый месяц был в командировке. Он приехал ночью и тихо подошел к детской кроватке, чтобы посмотреть на дочку. Она крепко спала, но присутствие отца сразу почувствовала. Несмотря на то, что была туго спелената, буквально приподнялась и чуть ли не уселась на попку. Открыла глазки, посмотрела и снова легла. Могу сказать, что повышенная лабильность уже указывает на актерские способности.
Оля никогда не играла с куклами стандартно, в дочки-матери. Всегда только в больницу. Чаще всего в своей жизни она общалась с врачами. С одной стороны, была настроена против них негативно, поскольку

учеников, одних ругала, других хвалила. Таким образом я узнавала все о ребятах. И о том, как ведет себя классный руководитель. Потом на родительских собраниях я видела, что даже чисто пластически дочь очень верно ее изображала. И я видела, что растет актриса.

Математический беспредел

Ольга с огромным удовольствием пошла в 1 класс. Ей очень хотелось учиться и общаться с детьми. Помню, 1 сентября она стояла перед зеркалом в белом фартуке, с портфелем и говорила: «Ой, мама, мне не верится, что я иду в школу!» И была такой счастливой. Но потом дочь столкнулась с неприятной реальностью – с не очень интересными сверстниками, с не всегда адекватным отношением учителей. Идиллия, которую она нарисовала у себя в голове, быстро исчезла.
Оля стала холодно относиться к
школе. Некоторые учителя симпатий у нее не вызывали. Тем не менее она прекрасно окончила десятилетку. В аттестате у нее была лишь одна «четверка» – по математике. И только потому, что преподавательница не совсем справедливо поставила оценку. Она почему-то настороженно относилась к успехам Ольги. Была уверена в том, что человек не может во всем быть отличником.

Не проиграть любой ценой!

В детстве Ольга была очень мягким, доверчивым человечком. Меня это беспокоило. Я старалась вырастить из нее бойца. Хотела, чтобы она научилась бороться, чтобы могла постоять за себя. Иначе в этом мире не прожить, не добиться ничего в актерской профессии. Мне сразу было понятно, что дочь пойдет в театральный. Нет, она не говорила об этом до последнего. Я просто чувствовала и видела.

В конце 10 класса, когда надо было уже всерьез решать, куда подавать документы, мы ходили с Олей в разные вузы. Помню, когда вышли с ней из Гуманитарного университета, я спросила у нее: «Не впечатляет?» – «Нет», – сникнув, отвечает она. Я чувствую, что дочь просто не решается сказать, куда она собирается. Тогда я спросила сама: «В театральный хочешь?» – «Да». – «Что ж, давай туда! Но ты знаешь все черные стороны этой профессии». Дело в том, что ко мне часто приходили друзья-актеры. И дочь чаще всего слышала от них о невзгодах, болячках и тумаках, которые они получали. Я сказала: «Иди! Но вгрызаться надо будет зубами. И терпеть очень многое».
1-й курс Ольга отучилась нормально. А со 2-го у нее начался страшный конфликт с мастером курса Мариной Пантелеевой. Но я в чем-то ей даже благодарна. Возможно, своей ненавистью она дала моей дочери больше, чем могла бы дать даже любовью. Научила ее бороться и выживать, несмотря ни на что. Пантелеева пыталась отчислить Ольгу каждый год, постоянно унижала ее при однокурсниках. Большое спасибо кафедре актерского мастерства, которая ее отвоевывала.
Перевестись к другому мастеру было можно. Ольгу приглашал к себе Евгений Князев. Сейчас он ректор Щукинского училища. А тогда вел студентов на курс ниже. Оля поинтересовалась моим мнением, и я сказала: «Нет уж, проиграешь эту войну – проиграешь жизнь! Закончить надо у Пантелеевой, любой ценой, и тогда все будет!» Так и случилось. Зато сейчас она – человек с сильным и стойким характером. Несмотря на то, что физически очень слабая. Здоровье у нее не очень крепкое, а актерская профессия требует много сил. И я изза этого очень переживаю.

Школярка-бунтарка

То, что у Ольги – сильный характер, было понятно уже в школе.

строгой любовью, которая не застилает глаза на его недостатки. Родители должны видеть, в чем их сын или дочь сильны, а в чем нет. И уметь в характере своего ребенка что-то подправить. Но ни в коем случае не наказаниями. Они только озлобляют ребенка и увеличивают его пороки в трехкратном размере.
Знаю, что многие оставляют детей без сладкого. Как я могла лишать свою дочь еды, когда не знала, как ее накормить? Но если бы даже Ольга была ребенком с прекрасным аппетитом, я бы и тогда не стала так поступать. Детство – очень короткая штука. Зачем же лишать человека сладостей и прочих приятных вещей?
За «двойки» детей иногда бьют. Как можно? Ребенок не сумел уяснить урок? Так помоги ему сделать это! Например, если Оля говорила, что чего-то в классе не поняла, мы вместе садились с ней и разбирались.
Мне приходилось заново учиться вместе с дочерью. И, представьте себе, удавалось. Может быть, потому, что в свое время в школе я успевала хорошо. Знаете, что странно: кажется, все позабыла. А начинаешь заново читать учебники, и в памяти всплывают школьные знания. По сути, я второй раз оканчивала десятилетку. Однако другого пути, чтобы помочь ребенку, я не вижу.
Ничего просто так с неба не валится. Хочешь, чтобы из ребенка получилась личность, вылепи из него эту личность. Хочешь, чтобы он любил тебя, люби его тоже. Иначе ничего не выйдет!
Еще я считаю, что с сыном или с дочерью нужно чаще разговаривать, причем обо всем и на равных. Если родитель станет другом своему ребенку, тот в сто раз быстрее усвоит любые его наставления.