А я, что касается дочери, ей полностью доверяю: она хорошая, заботливая мама, несмотря свою занятость. На мой взгляд, родителям вообще противопоказано заниматься актерской профессией, потому что их постоянно нет дома. Я сам вырос в актерско-режиссерской среде и часто бывал один.

Вы помните, как Маша пережила  первый школьный год? Вы отдавали ее на подготовительные курсы?

– Маша пошла в школу в семь лет и первый год пережила неплохо. У нее в классе хорошие детки, добрая атмосфера, и я не замечал, чтобы она страдала. Что касается подготовки к школе, то, на мой взгляд, это как в армии – курс молодого бойца! Если ты идешь на подготовительные курсы в шесть лет, то считай, школа началась. Дочь до школы занималась в центре развития, и, думаю, это ей помогло адаптироваться.

Маша у вас самостоятельный ребенок?

– Не такая, как был я. В сентябре пошел в школу, а в ноябре уже добирался до нее на метро с двумя пересадками. Но сейчас ребенка одного не отпустишь: современный мир более агрессивен и опасен. Да и проблемы межнациональных отношений пока дают о себе знать…

Кстати, вы слышали об идее открывать отдельные школы для детей разных национальностей? Чтовы об этом думаете?

– Ни глобализацию, ни востокизацию окружающего мира не остановить. И не стоит отгораживаться от других культур, их нужно принимать. А то будет, как в Париже: арабы селятся локально, в своих кварталах, поэтому не происходит их интеграция в общество со всеми вытекающими из этого и известными нам последствиями. Вопрос не в том, ка-

кого цвета кожа или какое вероисповедание, важно договориться о правилах совместного проживания. Мне не нравится идея создания этнических школ. Если это делать во избежание межэтнического конфликта, то, значит, просто его откладывать. А еще я против того, чтобы в школах изучалось православие. На мой взгляд, это нечестно по отношению к детям других вероисповеданий. Тогда уж они должны иметь выбор: изучать православие, ислам или иудаизм. Ни в коем случае нельзя с детства обособлять группы по национальному, религиозному или другому принципу. Это не приведет общество к добру.

Вы переживаете, если Маша приносит плохие отметки?

– Мне нравится, когда она получает пятерки. А так как я сам часто и приносил домой плохие оценки, и вырывал страницы из дневников, и подделывал подписи мамы и папы, то меня не особо волнуют плохие оценки Маши. Вот если бы она стала носить двойку за двойкой, это другое дело. Требование хороших отметок – часть системы воспитания, у меня же ее нет. Я не могу приехать на две недели и начать жестко воспитывать дочку, а потом снова уехать на два месяца. Это не работает. Поэтому я, скорее, балую Машу. Хочу, чтобы меня ждали, а не опасались.

Она не жалуется на недостаток общения с вами?

– Люба жалуется. Но для меня работа так же важна, как и семья. Маша понимает, что у ее родителей – творческие профессии с ненормированным рабочим днем. Я за два последних года двенадцать с половиной месяцев провел в Казахстане на съемках фильма.

У вашей дочери есть дарования, таланты, способности, которые вы развиваете? Что из них ей может пригодиться в будущем?

– На мой взгляд, детские увлечения ни во что, как правило, не выливаются.

ЛЮБОВЬ ТОЛКАЛИНА: МЫ С МАШЕЙ ЛЮБИМ ПРОБКИ: СИДИМ ОБЕ С ОТКРЫТЫМИ РТАМИ И СЛУШАЕМ АУДИОКНИГИ
Для актрисы Любови Толкалиной родительство – непростой урок. Но она осваивает его с радостью, заново открывая мир вместе с дочерью Машей.

Она учила нас логически думать, образно мыслить, фантазировать. И стала той волшебной феей, которая впервые навела меня на мысль стать актрисой. Всегда с благодарностью вспоминаю, как она повела нас в кинотеатр «Иллюзион» на фильм «Женщина французского лейтенанта».

Вы обмолвились, что не любили школу. За что?

– Школа для меня была агрессивной средой, я не могла там найти себя. Дружила с мальчишками, хулиганили вместе, а попадалась только я. Спасали меня занятия синхронным плаванием в театре на воде «Лотос» и способность к учебе. А школа была для меня само собой разумеющейся каторгой. Там мне было скучно. На уроках географии, которую я очень люблю сейчас, мы с подружкой Машей Илюшиной играли в «точки». И где находится Папуа – Новая Гвинея, я не знаю до сих пор. Мне не хватало живой науки, когда понимаешь, как загораются лампочки, работает телефонный аппарат. А вот уроки литературы я любила, потому что учительница Людмила Ивановна проводила их особенным образом, например, читала вслух Куприна, включая музыку тех лет.

Перед тем как пойти в школу, Маша посещала центр дошкольного образования. Почему для вас это было важно?

– Маше не хватало прилежности и усердия. Все, что касается творчества, фонтана, искрометности, полета, – это ее. А вот когда «это надо сделать», сразу возникают сложности. Для меня было важно развить в дочери умение концентриро-ваться на занятиях.
А сейчас что-то измени-лось?

– Нет, ей и сейчас это дается с трудом. Если Маше не нравится процесс, то она ничего не будет делать, ее не волнует результат. По этой причине мы передумали идти в школу при Суриковском училище. Хотели, но Господь послал нам в мае удивительное испытание. Машу пригласили оформлять книгу детских интервью. Обложку рисовал Тонино Гуэрра, и от дочери тоже требовалась достойная работа. За месяц ей надо было нарисовать 50 рисунков, то есть по полтора рисунка в день. Вот тогда я и поняла: ее невозможно заставить творить по контракту. Мы справились, но после этой работы у Маши даже теперь, спустя несколько месяцев, нет тяги к рисованию.

Вы востребованная актриса, занятой человек. Скажите честно: вам удается придерживаться системы в воспитании?

– Я непоследовательна. Могу резко критиковать, хотя понимаю, что мою дочь лучше обнимать, целовать и тетешкать. А могу сесть рядом и, проявляя слабость, сказать: «Маша, я такая же девочка, как и ты, только чуть постарше». Но мне хочется, чтобы у дочери был налажен диалог с нами. Я не могла прийти домой и рассказать родителям все, что со мной происходит. Вся моя жизнь прошла на улице, в секции плавания, я – общественный ребенок. Может, еще и поэтому для меня так важно, чтобы Маша знала: я живу, чтобы всегда быть на ее стороне и поддерживать ее.

Похоже, для вас родительство – непростое дело?

– Я не была готова к материнству. Родила Машу рано, в 22 года, и вообще